ДВЕРЬ, ВЕДУЩАЯ К ПОЗНАНИЮ (АЛЛАhА) – ЛЮБОВЬ
Человека, который представляет собой мир глубинный и необъятный, Мавляна (рахматуллахи алейхи) знает со всеми его положительными и отрицательными сторонами и свойственными лишь ему особенностями и говорит, исходя из этого. Поэтому, человек в его «Маснави» обнаруживает самого себя.
Знаток Любви – Благородный Мавляна
Слушай ней! (Ней — свирель из тростника)
В своём Маснави» Мавляна сказал следующие слова: «Послушай ней, услышь, что Он поведает тебе, всё на разлуку, жалуясь и плача!» А в одном из своих стихотворений – «рубаи» он говорит так: «Послушай ней! Смотри, о чём он говорит. Он раскрывает сокровенные тайны Аллаха. С пожелтевшим ликом, с опустившим нутром, с отсечённой макушкой и даже будучи оставлен без внимания, предоставленный дыханию нейзенина, он без слов сетует, жалуется, взывает о помощи, говоря: «Аллах… Аллах… Сказавший эти слова, просто как самозабвенный, томящийся от любви ней, громко взывающий о помощи и стонущий Мавляна (рахматуллахи алейхи), без сомнения занимает место в первом ряду среди знатоков любви, когда-либо посетивших этот мир. Его любовные стенания, его сгорание от пламени любви, которой объято его сердце – всё это показатели божественной любви, описание которой невозможно. Его душевное состояние аналогично состоянию души Юнуса, а пребывание в такой атмосфере божественной любви аналогично атмосфере, в какой пребывал и поэт – Страдающий Юнус.
Поэт в своём стихотворении сообщает, что никто не может понять его состояния, его речей. Далее, он, говоря, что язык его иносказателен, восклицает: «Я – соловей, и роза – мой друг, Знайте, не увянуть розе моей!» Вне всякого сомнения, проявления любви у каждого Ашуга (поэта) и Арифа (Познавший Аллаха) обнаруживаются по-разному.
Вследствие разнообразности проявлений любви, Мавляна (рахматуллахи алейхи) поспешил на службу Аллаху с сердцем, полным обжигающего нутро огня любви, пребывая в бескрайнем океане поэтических слов. Халладж Мансур пребывал в атмосфере такой любви, когда любящий человек растворяется в любимом – «Анал`-Хак», а Бахауддин Накшибанд (рахматуллахи алейхи) поспешил на службу Аллаху, годами ухаживая за больными и ранеными животными. Годами он был занят уборкой улиц, удовлетворением насущных потребностей и лечением больных, к которым все питали отвращение. Способы различны, но стремление всегда одно: быть полным неземной любви – любви к Аллаху… Суметь достичь надлежащей степени облагодетельствования, преобразовав знания, с помощью любви, в прозорливость и эрудицию. А это, конечно же, требует возвышенной, благородной искры. Вот и ориентация Мавляны (рахматуллахи алейхи) по направлению к бескрайнему горизонту любви началась с Шамса, который был солнцем души. Он стал соловьём бутона истины в виде Страстного Нея любви, после того, как познакомился с Шамсом и почерпнул у него вдохновение.
Шамс и Мавляна
Мавляна Джаляладдин Руми, поселившись со всей своей семьёй в Конье, отправляется для завершения своего образования в Халеп и Шам. В то время он был приблизительно около тридцати лет. Однажды, в то время, когда он проходил через многолюдный рынок, некий человек, имевший совершенно отличным от всех облик, говорит ему следующие слова: «Дай мне поцеловать твою руку, о ювелир душ человеческих!…» Ухватив руку Джаляладдин Руми перед лицом этого события, неожиданно произошедшего с ним, остаётся крайне изумлённым, думая: «Что это за дела?» Таинственный человек со странной внешностью становится для него чуть ли не загадкой.
Спустя годы, когда Джаляладдин Руми, выйдя из своего медресе в Конье, беседовал с учениками, он вновь встречает того самого человека, который ранее в Шаме, поцеловав его руку, оставил в изумлении. Этот человек был Шамс Табризи. Он также включается в беседу Джаляладдин Руми со своими учениками. Со странным волнением он задаёт следующий необычный вопрос: «Кто более велик: Байязид Бистами или же Пророк Мухаммад Мустафа?» Мавляна, охваченный ужасом, гневно кричит: «Что это за вопрос? Разве можно сравнить Благородного Пророка, посланного как милость для миров со святым угодником, подвластным, со всем своим капиталом, ему?!…» Шамс Табризи, ничуть не нарушив своего спокойствия, так объясняет свой вопрос: «А если так, то тогда, почему в то время, когда Байязид, просивший у своего Господа поместить его в ад и увеличить его тело до такой степени, чтобы там не оставалось бы места ни одному грешнику, перед лицом малого проявления божественной любви, говорит о том, насколько высоки его честь и достоинства, Благородный Пророк (саллаллаху алейхи ва саллям) же, невзирая на многочисленные проявления любви Господа, пребывая в величайшем смирении и не довольствуясь милостями, которых он удостоился, постоянно просит и просит их у Аллаха?…»
Это объяснение приводит Мавляну (рахматуллахи алейхи) к границе очевидного знания, освещаемого лишь рассудком. Пребывая в этой точке дать ответ на этот вопрос невозможно. Шамс, со своей способностью к мистике, с трудом подталкивает его вперёд, с этой точки. А впереди мир, полный тайны. Так, Шамс выводит своего собеседника со скоростью молнии в путешествие, прямо к горизонту духовного мира, для обнаружения его у себя. Духовного мира, о котором он, несмотря на наличие его в нём, он и не знал. Мавляна (рахматуллахи алейхи), находясь под воздействием этого мгновенного, неожиданного озарения и роста, с лёгкостью, словно он излагал одно из соображений очевидной, естественной науки, выученной им прежде, даёт следующий ответ: «Слова Байязида (рахматуллахи алейхи) о том, как велика его честь, его восклицания о том, что он прославляет себя, что он – султан султанов – это выражения, передающие состояние его насыщения и удовлетворённости. Значит, его духовная жажда была утолена вместе с малым проявлением божественной любви. Дух его отныне стал нетребователен. Опьянение затянулось. Вместимость океана была бесконечной, однако, вместимость Его души была таковой. Благородный Пророк (саллаллаху алейхи ва саллям) же удостоился тайны, гласящей следующее:
أَلَمْ نَشْرَحْ لَكَ صَدْرَكَ
Проявления божественной любви окружали его со всех сторон. Его душа широкая, как вселенная, всё никак не могла утолить свою жажду. Она всё усиливалась по мере утоления её. Каждый миг он возвышался, переходя из одного состояния в другое и при каждом росте своём, каялся за своё предыдущее состояние. Например, Он изволил сказать так: «В течение дня я каюсь 70, согласно одному преданию, 100 раз!» Ибо в каждое мгновение своей жизни, Он желал быть ещё более ближе к своему Господу. Ибо, страстное желание встречи Его с Ним было безграничным, расстояние же между рабом и Господином было бесконечное множество раз бесконечным. Поэтому, Он многократно обращался к Господу, ища у него спасения, моля Его и говоря Ему следующие слова: «О, Господь! Я не смог познать Тебя должным образом так, как Ты того заслуживаешь».
Предназначение Шамса заключалось в том, чтобы возвысить до такого уровня понимание и глубину чувственного восприятия своим собеседником дела, которое невозможно постичь при помощи очевидных, видимых знаний. Поэтому, получив этот ответ, он почувствовал бурное волнение, свойственное людям, добившимся своей благородной цели. Издав крик радости, он лишается чувств.
Вот так возникла светлая искра между двумя звёздами духовности, которая будет сиять на протяжении всей их жизни. После этого океан духовности, скрытый в душе Благородного Мавляны, начинает постоянно бушевать. В такой момент сердце Мавляны воспламеняется, подобно океану нефти, перед которым зажгли спичку. Вот так Шамс Табризи зажёг сердце Мавляны, однако, он оказывается перед лицом такого пламенного горения, что и сам сгорает в этом огне.
Отныне их судьбы, их способности к познанию и восприятию становятся идентичными. После этого случая мы увидим, что Мавляна, ранее бывший тихим спокойным преподавателем в медресе, ведущим абсолютно аскетичную жизнь, посвящённую служению Богу, вдруг станет жить, будучи вне себя от искренней радости и бурного волнения, которыми он был охвачен. Обязанностью же Шамса Табризи было воспламенить этот океан мысли и духа.
Чему Шамс обучил Мавляну?
Основной предмет разговора – это ответ на вопросы: «Что дал Шамс Мавляне? Чему обучил его?» А заключается он в том, что Шамс обучил его путям освобождению от плена рассудка. Ибо, предел разума ясен и определён. За ним – безумие. Граница души же бесконечна, а точкой умиротворения и спокойствия её является абсолютное и точное, искреннее, смиренное повиновение предписаниям и запретам Всевышнего Аллаха, духовное устремление к Нему отрешившись от материальной сущности своей, от своего «Я» и полное растворение в сущности Аллаха – «Фена – филах». Шамс, познакомив Джаляладдин Руми с его собственной сущностью и с его достоинствами, которыми тот обладал, разорвал цепи, сковывавшие его ноги. Ибо, Мавляна (рахматуллахи алейхи) был орлом, готовым летать. Шамс развязал путы на его ногах. Из окна уши он показал ему то, что находится по ту сторону разума. После этого, Мавляна (рахматуллахи алейхи), поддавшись притягательной силе проявлений любви, окружавшим Шамса, подобно мотылькам, слетающимся на свет, начал сокрушаться и горевать. Мавляна (рахматуллахи алейхи) так рассказывает об этом приключении, начавшемся со встречи с Шамсом, в «Диван Кабир».
Шамс сказал Мавляне следующие слова: «Ты – учёный человек, ты – голова, ты – вождь, ты – хозяин царства!» А Мавляна (рахматуллахи алейхи) сказал ему в ответ: «Впредь, после этого, я не учёный видимого мира, не его глава и не вождь его. Я жалкий одинокий путник в непостижимом для разума мире, освещённом факелом, зажженным тобой!» Шамс, заговорив вновь, сказал: «В тебе всё ещё говорит твой разум! Поэтому поскольку ты не стал безумным (от любви), ты не близок этому дому!» Мавляна (рахматуллахи алейхи) же в ответ ему сказал так: «Отныне я прикрыл свой разум завесой души… Стал безумным. Благодаря твоему старанию и милости Твоей я теперь стал близок к этому миру!» Шамс, отозвавшись, сказал вновь: «У тебя есть расчёт! Ты не опьянён! Ты находишься за пределами этого мира! Не разум освещает этот мир, а любовь. Ты не можешь увидеть того, что тебе предстоит в будущем!» На что Мавляна (рахматуллахи алейхи) сказал Шамсу: «Отныне благодаря твоей милости, я весь превратился в огонь. Любовь и опьянение любовью завладели всем моим существом. Всё вокруг дышит любовью!» Шамс, на сей раз, сказал: «Ты – светоч общины! Твоё место наверху!» Мавляна (рахматуллахи алейхи) же ответил так: «Отныне факел мой погас. В моих глазах их блеск ничем не отличается от вспыхивающего и гаснущего света майских жуков. Теперь я иду по пути, освещаемому другими факелами!» Шамс сказал: «Ты не умер. Ты сохраняешь свою, видимую глазом, живость. Не так следует проходить через эту дверь по ту сторону. Тебе нужно забыть свою бренную сущность, отречься от преходящего мира со всем его блеском и роскошью!» Мавляна (рахматуллахи алейхи) ответил: «То было раньше… После моего знакомства с тобой, я не жив в том смысле, каком это понимают люди. Я умер, встретившись с другой жизнью!» Шамс же ответил ему: «У тебя всё ещё есть опоры, связанные с твоим естеством! Твоё положение в обществе, твой пост постоянный. Избавься от них!» И Мавляна (рахматуллахи алейхи) в ответ ему сказал: «Отныне я ищу степень и положение в мире тайны, в который ты привёл меня, взяв за руку… Я оставил всё, что было присуще мне ранее. Я преодолел всё…» Но Шамс ответил ему: «У тебя есть опора. Я не смогу дать тебе крылья!» «Для того, чтобы отныне стать твоим крылом, я перебил и руки и крылья свои» — ответил ему Мавляна (рахматуллахи алейхи). И Шамс, перед лицом подобного заявления, пришёл к заключению, что его миссия завершена, дал ему крыло для того, чтобы он сгорел в горизонтах вечности, полных божественных проявлений. Ибо, он оставил его одного страдать в благодатной атмосфере великого томления и стремления к вечной встрече и соединению с Господом навек.
Так вот, именно после этого, Джаляладдин Руми превратился в Благородного Мавляну и началась его главная миссия: обучение людей любви. Воспламенение людских сердец любовью, а затем совершенствование их.
Неотступно, подобно мотыльку…
Мухаммад Икбал – последователь Мавляны, рассказывает: «Однажды ночью я услышал, как моль говорила мотыльку: «Я расположилась внутри книг Ибн Сина (Авиценны), видывала произведения Фараби, лежала среди его строк, которым не было конца и среди всех букв, составляющих эти строки. Но так и не смогла понять и одолеть философию этой жизни. Ведь солнца-то у меня нет, которое могло бы осветить дни мои…» Следующий прекрасный, тонкий ответ наполовину обгоревшего мотылька невозможно найти ни в одной книге. Он сказал так: «Сильные страдания и метания дают силу и живость жизни! Горение и трепет сердца окрыляют жизнь!»
Я был незрел, созрел, сгорел!
Мавляна (рахматуллахи алейхи) в груди которого бушевало пламя бесконечной любви, так выразил в трёх словах три ступени своей жизни, полной самозабвения и религиозного экстаза: «Я был незрел, созрел, сгорел!…». Поэтому, вся его душевная боль и предмет его страданий – это совершенный, зрелый, эрудированный человек. То есть человек, могущий читать книгу вселенной, перелистывая её страницы. То есть человек страстный, истомившийся от любви, постигший секрет, заключающийся в словах: «Был я незрел, созрел, сгорел!» Ибо, человек, достигший такого состояния, обжигаясь и сгорая – это человек, в ком вероятность разрушения его весьма мала. Эту истину Мавляна (рахматуллахи алейхи) объясняет следующим образом: «Ни одно из зеркал не превратилось вновь в железо. Хлеб также не превратится вновь в пшеницу. Зрелый виноград никогда не становился вновь зелёным и кислым. Ты приобретай опыт, мужайся, созревай, совершенствуйся да и спасись от разрушения и порчи».
Огонь же, который делает человека зрелым – это огонь разлуки, томления и сильного стремления. Пророк Адам (алейхиссалям) тоже по этой причине был отправлен из рая и послан в край разлуки, то есть для того, чтобы созреть и стать совершенным. С этой точки зрения, человека здесь надлежит воспитать наилучшим образом – с любовью.
Что есть любовь? На этот вопрос ответ Мавляны таков: «Если ты хочешь знать, что такое любовь, стань таким как я!» Ибо, любовь не есть информация, которую можно понять после того, как нам её объяснили. Это – истина, которая постигается по мере проживания её. Тайны любви начнут раскрываться нам тогда, когда жизнь наша станет протекать согласно критериям благочестия и набожности. Всевышний Аллах изволил сказать так:
وَاتَّقُوا اللّهَ وَيُعَلِّمُكُمُ اللّهُ
«Страшитесь же Аллаха, Аллах учит вас…». (Аль-Бакара, 282)
Источник: fondihlas.ru
