29.03.2024

АндалусияТАЙНЫЕ МУСУЛЬМАНЕ.
ИЗ АНДАЛУСИИ В МАРОККО

«В то время я был маленьким, не понимал того, что происходит в семье, но часто замечал, как приходил в волнение отец и менялся в лице каждый раз, когда я возвращался из школы. Каждый раз, когда я рассказывал ему урок, и читал то, что изучал из Писания (Библии), показывал ему успехи в испанском, он обретал горестный вид и уходил в свою дальнюю комнату, куда нам строго было запрещено даже приближаться. Я не знаю, что он там делал, но после долгих часов выходил с покрасневшими глазами, словно долго и безутешно плакал в одиночестве.

Он часто смотрел на меня с грустью и тоской и как будто хотел что-то сказать мне, но, несмотря на то, что я стоял перед ним весь во внимании, желая услышать от него хоть что-то, он поворачивался и уходил. Моя мать тоже, провожая меня в школу, плакала и, обняв, долго не отпускала меня, и я целый день чувствовал жар ее слез у себя на щеке. Когда же я возвращался, она встречала меня так, как будто я отсутствовал не несколько часов, а несколько лет. Они часто шептались на незнакомом мне языке, и прекращали разговор, если я приближался к ним. Я находился в недоумении относительно их поведения, более того мучился, думал что может быть я не их сын, не понимал их отношения и найдя какой-нибудь уголок в большом доме, горько плакал.

Все это наложило свой отпечаток, и я не играл, как другие мои ровесники, не радовался, не проводил свое время в беззаботности и веселье. Я садился один и погружался в думы, пытаясь найти решение своих проблем, пока один из монахов не тянул меня за рукав, приглашая на молитву.
Когда мне исполнилось лет 10, в нашей семье произошло радостное событие, у меня родился братишка. Но я не увидел радости на лице отца, он даже не улыбнулся. В горести он пошел в церковь и пригласил священника для крещения ребенка. Со следами отчаяния и горя на лице вернулся он со священником домой. Все это еще больше озадачило меня и увеличило мою боль.

Наступила пасхальная ночь. Гранада была погружена в море света. Альгамбра переливалась всеми цветами. Кресты над ее куполами светились. Люди радовались и веселились. В эту ночь отец позвал меня в свою комнату. Я весь трепетал от ожидания чего-то интересного, и дрожал от страха, ожидая чего-то страшного. Он завел меня в комнату и в кромешной тьме начал зажигать лампу. Когда он зажег маленькую лампу, я оглянулся и увидел, что в комнате кроме ковра, книги на полке и меча, висящего на стене ничего больше нет. Отец посадил меня рядом с собой на ковер и долго смотрел на меня, не смея заговорить. Потом взял меня за руку и тихим голосом сказал:
— Сынок, тебе уже десять лет. Ты уже стал мужчиной, и я хочу рассказать тебе тайну, которую я долго скрывал от тебя. Сможешь ли ты сохранить ее, даже от матери? Только одно слово от тебя подвергнет меня трибуналу инквизиции. Когда я услышал слово «инквизиция» меня передернуло от ужаса. Волосы встали дыбом, так как не было для меня ничего страшнее этого слова. Ведь каждый день я видел, как инквизиция приговаривала к сожжению десятки людей.
И я помолчал.

-Что с тобой, почему ты не отвечаешь, ты сможешь скрыть то что я тебе скажу?
-Да, отец!
-Ты не расскажешь никому, даже матери и дяде?
-Нет, не расскажу.
— Сядь поближе, я боюсь и у стен могут быть уши.
-Он взял книгу с полки и сказал: — Ты знаешь, что это за книга?
-Нет.
-Это Священное Писание.
-Библия?
-Нет. Это Коран, который ниспослал Аллах Своему Пророку Мухаммаду ﷺ.
Я не смог ничего сказать от удивления.
— Это книга ислама. Ислам, который принес пророк Мухаммад ﷺ ко всем людям. Он появился очень далеко отсюда, за морями, в пустыне. Среди людей очень отсталых. И вывел их из мрака к свету, из невежества к науке, из распутства к нравственности. И они распространили этот свет по всему миру, и дошли до нашей страны, Андалусии (Испания). Построили великую цивилизацию и правили 800 лет. Превратили эту страну в самую высокоразвитую страну в мире. Да, сынок, мы арабы, мусульмане.
— Что?!! Мы мусульмане?
— Да! Это и есть та тайна, в которую я должен был тебя посвятить. Да, мы мусульмане. Мы хозяева этой страны. Мы построили эти дворцы, в которых живут сейчас наши враги. Мы подняли эти минареты, с которых звучал азан, а сейчас бьют колокола. Мы основали эти мечети, в которой молились более 80000 человек одновременно, встав в стройный ряд, за одним имамом. Сейчас это церкви и монастыри. В каждом месте есть след который оставили наши предки, под каждым камнем тлеют кости твоих дедов. Мы взрастили эту культуру, основали города, проложили мосты и дороги, вырастили эти сады. Но сорок лет назад, ты слышишь, сорок лет назад последний из правителей города Мохаммед Абу Абдаллах вручил ключи от дворца Альгамбры испанцам и навсегда покинул город, направляясь в Марокко, чтобы умереть там в одиночестве. Королева Изабелла и король Фердинанд обещали нам свободу религии, справедливость и многие остались, но испанцы, став полностью хозяевами полуострова, нарушили свое обещание.
Через несколько лет на центральной площади были сожжены все исламские и арабские книги. Были запрещены любые проявления ислама, запрещен язык, и обучение детей своим обычаям. Святой трибунал инквизиции приговаривает любого к смерти за иноверие. Сорок лет, сынок, мы в этих муках, ожидаем милости Аллаха и не отчаиваемся. Вот что за тайна, которую я скрываю.
Я не боюсь смерти, но я боюсь умереть, не обучив тебя нашему языку, нашей религии. А сейчас иди спать, и не забудь, что ты обещал.

С тех пор, каждый раз увидев Альгамбру, минареты, дома и дворцы, я чувствовал печаль; любовь к тем кто построил этот город, и ненависть к тем кто изменял его переполняла мое сердце. Я гулял по улочкам и разговаривал с городом: «О, Альгамбра! О любимый дворец, забыла ли ты тех, кто построил тебя, кто пожертвовал всем чтобы ты восхищала всех, где те, кто поливал тебя кровью и слезами. Помнишь ли ты справедливых своих амиров, которые принесли тебе известность и величие. Привыкла ли ты к колоколам после азанов, к монахам после имамов, к темноте после света?»

Я начал изучать арабский. Я писал латинские буквы, а отец рядом выводил арабские. Обучал меня произношению и письму, намазу и молитвам, которые мы совершали в той отдаленной комнате. Страх, что я могу раскрыть тайну, не покидал меня ни днем, ни ночью. Отец же, чтобы проверить меня отправлял ко мне мать, и она выпытывала у меня, чему это я учусь у отца, но я молчал и все отвергал и говорил, что он меня ничему не учит.

Прошло несколько лет. Я выучил арабский, основы религии. Отец познакомил меня с другими мусульманами, тайно придерживающимися ислама. Я съездил в города Севилья, Кордова, и везде были тайные мусульмане. Даже в Толедо, несмотря на то, что он перешел в руки испанцев еще 500 лет назад, я обнаружил тех, кто тайно придерживается ислама. Инквизиция усилила свою деятельность. Всех новообращенных христиан проверяли на благонадежность, и если обнаруживали что-то подозрительное, могли сжечь или давали какое-либо другое наказание.

Однажды обнаружили у одной 90-летней старухи (Изабелла Сюзан) Коран и провели ее на осле по городу, несмотря на ее уверения, что она читать его не может. Замучили одного мориска (крещеного араба) за его «излишнюю» и подозрительную чистоплотность.
Однажды отец позвал меня и сказал: «Я чувствую, что круг сужается. Я не боюсь и желаю попасть в Рай. Я сделал что мог, обучил тебя исламу. Но что бы ни случилось, слушайся вот этого человека» и указал на своего друга. Прошло несколько недель. В одну из ночей друг моего отца вызвал меня и приказал одеваться и идти с ним.

— Куда мы направляемся?
— Отец тебе велел слушаться меня, поэтому ничего не спрашивай и иди за мной.
Когда мы выехали из города, он остановился и сказал: «Твоей семье предписано войти в Рай через руки инквизиторов. Мы же направляемся в Марокко – страну мусульман. Бисмиллях».

(Из воспоминаний Мухаммада ибн Абдуррафи’ Андалусий)
Так Мухаммад ибн Абдуррафи’ Андалусий попал в Марокко. Впоследствии он станет большим ученым, автором многих книг и произведений.
Али ат-Тантави — «Истории из истории»
Источник: fondihlas.ru

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *