СЛЕДУЮЩЕГО РАЗА МОЖЕТ НЕ БЫТЬ…
Али очень торопился на встречу с друзьями. Ему надо было ещё успеть забежать за его лучшим другом Ахмадом, потом дождаться редко ходящей маршрутки и доехать до парка, в котором было назначено место встречи. Когда он уже было открыл дверь, его окликнула бабушка Сидрат. Он жил с ней каждое лето, приезжая на Северный Кавказ, чтобы не торчать в каменных джунглях, как отзывалась его мама каждый раз о Москве, делая акцент на том, что проводить в загазованном городе лето вообще не целесообразно.
Жить летом на Кавказе парнишке нравилось, бабушка, соскучившись по внучку за учебный год, баловала его всячески, друзей у Али было много, а на земле, где родился, он всегда чувствовал себя намного лучше, чем в столице, которая с каждым годом, проведённым там, не становилась для него ни ближе, ни роднее. Поэтому нетерпеливо с самого раннего детства мальчик ждал того момента, когда можно будет сесть в поезд и ждать, когда же вслед за степями за окном покажутся горы родного края. Каждый раз в сентябре, возвращаясь в московские дожди, Али пытался как-то уговорить родителей вернуться жить обратно, на любимый Кавказ, однако те приводили ему скучные и, на детский взгляд, совсем неубедительные доводы, и всё оставалось по-прежнему. В этом году его поездка постоянно была на грани срыва, родители до последнего не говорили, точно ли отправят его, и поясняли это тем, что бабушка уже старенькая и стала часто болеть. Но Али устраивал дома настоящие скандалы и забастовки, отвергая предложения поехать на лето в спортивный лагерь, с родителями в отпуск за границу и другие идеи, которыми старались его увлечь, только чтобы не отвозить на всё лето к бабушке Сидрат. Дошло до того, что парень сам пожаловался бабуле, что его не хотят к ней везти, и та уговорила его маму и папу, чтобы его не лишали любимого места отдыха. Мама очень просила Али вести себя с бабушкой хорошо, слушаться её и не расстраивать. Она постоянно напоминала ему по телефону, что её маме нельзя волноваться и уставать.
Когда бабушкин голос окликнул парня в дверях, он испытал раздражение:
— Ну что тебе, ба? — ответил он ей.
— Я вчера просила тебя купить кефир, если гости придут, как я хинкал приготовлю? Ты же знаешь, в любой момент может кто-то прийти.
— Вот придут, и я сразу схожу, — заныл Али.
— Нет, дорогой мой, они могут прийти, когда тебя дома не будет, а мне врачи запретили подниматься пешком на наш пятый этаж.
— Ну ладно, куплю, — сказал парнишка и побежал на улицу.
Сбегая по лестнице, он взглянул на часы, и обнаружил, что уже катастрофически опаздывает. «Ничего страшного не случится, если я куплю кефир, когда буду возвращаться домой, не могу же я опоздать на такую классную тусу», — эгоистично и легкомысленно заключил Али. Они всей компанией отлично погуляли в парке, туда недавно завезли квадроциклы. Катаясь на этом новом для них транспорте, ребята и не заметили, как пролетело время, и пора было по домам. Возвращаясь, Али опаздывал прочитать намаз: скоро должен был быть азан на вечерний магриб, а дневной аср был ещё им не прочитан. Поэтому он бежал со всех ног, и, конечно же, просьба бабушки Сидрат ему не вспомнилась. Когда он вбежал в квартиру, его встретили слова
— Али, ты купил кефир?
— Нет, ба-а, ты не видишь, я на намаз опаздываю, — прокричал мальчик и кинулся в ванную делать омовение.
Когда он был в ванной комнате, ему послышалось, что хлопнула дверь квартиры, но он не придал этому значения. Потом, когда он делал азкары, после намаза он опять услышал хлопок двери, закончив делать зикр, заглянул в холодильник и обнаружил там… пакет кефира. Бабушка с ним весь вечер не разговаривала, даже ужин не приготовила и лежала у себя в комнате на кровати.
Проголодавшись, Али заглянул к ней в комнату и спросил:
— Ба-а, а что мне есть?
— Курзе сам себе свари, не маленький уже, — ответила бабушка и отвернулась от него.
Когда он кидал в воду курзе, которые в Москве называют все пельменями, позвонила его мама.
Али был сильно занят процессом закидывания в кипящую воду маленьких замёрзших изделий, поэтому ответил довольно раздражённо:
— Алло.
— Сынок, как дела? — спросил вкрадчивый и ласковый мамин голос.
— Мааа, ну что ты всё время так трагично спрашиваешь, как будто что-то может случиться, у нас всё хорошо, — продолжая кидать пельмени, ныл в трубку Али.
— Я волнуюсь за бабушку, она моя мама, когда-нибудь ты будешь так же волноваться за меня, когда я стану старенькая. Как она себя чувствует?
— Да я же уже сказал, мам, всё у нас отлично, бабушка чувствует себя хорошо, всё, давай, пока, я занят.
— Ты её не обижаешь? Ты помнишь, что ей нельзя волноваться?.. — услышал он, прежде чем успел перехватить зажатый между ухом и плечом телефон в руку и отключиться.
Пока Али ждал, что курзе приготовиться, пока ужинал, он начал испытывать угрызения совести, неясное волнение не покидало его, бабушка так и не появлялась из своей комнаты, и, помыв за собой тарелку, парень решил пойти и извиниться. Мамин вопрос «ты её не обижаешь?» звучал всё это время в его голове.
Он подошёл к двери и, немножко помедлив, вошёл в бабушкину спальню. Старушка, полулёжа на высоких подушках, читала Коран, но когда внук зашёл, прервалась и посмотрела на него поверх очков. В комнате был полумрак, был включён только ночник над кроватью, и после хорошо освещённого холла Али не разглядел, как плохо она выглядит. Не заметил красного нездорового румянца на её щеках.
— Бабуль, ты это… прости меня, что я не купил тебе этот кефир, совсем из головы вылетело, в следующий раз обещаю быть примерным внуком, — выговорил он.
После недолгой тишины он услышал:
— Я тебя прощаю, родной. А насчёт следующего раза… понимаешь… следующего раза может и не быть.
Обрадованный полученным прощением парень поспешил прочитать ночной намаз и завалиться спать. Концу фразы он тогда не придал значения, т. к. думал, что главное из того, что он услышал, было полученное прощение.
Обычно на утренний намаз его будила бабушка, чуть раньше азана, чтобы успеть сделать ещё ночной намаз тахаджуд, однако в это утро Али проснулся от звонкого голоса муэдзина. Пока звучал призыв на молитву, юноша натянул на себя тренировочные и майку.
Как только наступила тишина, и он собрался идти делать омовение, услышал, что по коридору ходят и переговариваются люди. Открыв дверь своей комнаты, он увидел мамину родную сестру, младшую дочь его бабушки — тетю Аминат, её мужа, дядю Хаджимурада, а также ещё несколько своих родственников.
— Что вы здесь делаете? — спросил взволнованный Али.
Тётя Аминат подошла к нему и, обняв, сказала:
— Бабушка твоя умерла сегодня ночью, мы не будили тебя до намаза, чтобы ты успел выспаться. Она позвонила мне ночью и попросила прийти, у меня есть ключи от квартиры, когда я пришла, всё уже было кончено.
Она заплакала, а у Али в голове тихо прозвучали последние бабушкины слова: «Следующего раза может не быть».
Он ушёл в свою комнату и долго смотрел в окно невидящим взором. Он не заметил, как наступил рассвет, механически выполнил всё, что ему сказали сделать, поехал со всеми на кладбище, вернулся обратно и обнаружил, что прилетели его папа и мама. Смотреть матери в глаза он не мог, подойти и поздороваться тоже, он забился опять в свою комнату и мечтал только, чтобы всё поскорее кончилось, чтобы не надо было никого видеть, чтобы слова «следующего раза может не быть» навсегда стёрлись из его памяти.
Вечером он проходил мимо бабушкиной комнаты и услышал, как мама разговаривает с тётей Аминат:
— Ты знаешь, продавщица Зухра в магазине возле дома, когда я пошла сегодня покупать там продукты, сказала, что мама вчера сама спускалась за кефиром, — мальчик понял, что они говорят о бабушке, и остался слушать дальше разговор.
— Зухра поругала её, что она сама пришла, потому что мама плохо выглядела, но она сказала, что два дня просила у Али кефир, а он так и не купил. Она была сильно расстроена, — донёсся до него голос тёти Аминат.
— Я же не хотела его этим летом сюда отпускать, -донеслись до него рыдания матери, — как он мог! Ведь я звонила ему как раз вечером, и он сказал, что у них всё нормально, пойду, поговорю с ним, — гневный и заплаканный голос собственной мамы невыносимой болью пронзил сердце Али.
— Не надо, не упрекай его, — сказала тётя Аминат, — он наверняка уже раскаялся и попросил прощения у Аллаха. Ему теперь с памятью об этом поступке жить всю жизнь. Он и так уже достаточно наказан.
Обе женщины заплакали, а Али бросился в свою комнату и горячо, искренне, заливаясь слезами, начал просить у Аллаха прощения за свой поступок.
Всю жизнь потом, как и сказала его тётушка, он помнил, к каким последствиям может привести собственные чёрствость и эгоизм. И не было дня, чтобы он не прочитал дуа за свою бабушку. Все взрослые замечали, что с её смертью он очень изменился. И это были изменения в лучшую сторону. Однако каждый раз, читая дуа за неё, Али испытывал боль и сожаление о прошлом, в которое невозможно вернуться и всё исправить.
